И был вечер, и было утро... гл. 1 В начале. Rating 0/10

Рубрика: Рассказ | Автор: Мельников-Рождественский Игорь | 15:47:18 22.07.2020
0
0

И был вечер, и было утро…

 

Хроника минувших времен и событий грядущих

с прологом и эпилогом.

  

Пролог

  

Закончился очередной семидесятидвухлетний период истории моей страны. Пожалуй, самый кровавый из всех периодов ее существования. Кровавый, по сути, и циничный по содержанию. Ибо жизнь человека, невзирая на его заслуги перед Отечеством, в период с 1917 года по 1989-ый, стоила дешевле пули, пущенной ему в затылок, и только поэтому сохранялась на какое-то время.

Период, когда армейскому старшине было легче списать погибшего солдата, чем его гимнастерку, срок службы которой, еще не закончился. Период, когда погибшие в глазах живых представали лишь сухой цифрой статистики и вздохом облегчения, что их самих эта беда не коснулась. Период, когда удавку на своей шее чувствовали все, от министров и первых лиц государства до пионеров, затягивавших на своих юных шейках частицу Знамени Революции.

  

Но хуже всех было вождям народа – этим «Колоссам», пытавшимся укрепить своё положение надуманной земной идеологией, пустой бравадой и несбыточными обещаниями. Но глина их веры в создание земного рая вопреки всем мыслимым и немыслимым законам Бога очень быстро иссыхала в лучах Его Света Истины, треща по всем швам. И, в конце концов, настал момент, когда глиняные ножки подкосились, и престол мракобесов окончательно рухнул, не в силах сносить на себе весь коммунистический бред, погребая своих создателей и все, что с ними связано, под своими останками. А уцелевшему народу, как награда за их долготерпение, достались истинные плоды коммунистического земного рая в виде руин, хаоса и запустения.

 

В одночасье не стало ни бедных, ни богатых, поскольку все ценности, которые еще вчера имели хоть какое-то значение, в мгновение ока обернулись в прах. Все действительно стали равны, обрели, наконец, то самое равенство, о котором так долго говорили большевики, но оно, почему-то, особой радости ни у кого не вызывало. Свободы же и братства, по большому счету никогда и не было. Свободу расстреляли еще в восемнадцатом вместе с царской семьей, что впоследствии стало традицией награждать свободой посмертно, а братство так и вовсе пало жертвой геноцида народов многонациональной страны советов, и вспоминать о нем было как-то неприлично даже в анекдотах, поэтому, пользуясь случаем, братские народы поспешили отделиться от Большого Брата, покинув его без малейшего сожаления.

 

Старый режим пал, но до рассвета новой жизни было еще далеко. Стояла глубокая ночь, и только белый диск Луны, переливаясь округло-белой жемчужиной, авансом светил с небосвода, посылая слабое отражение Света Истины.

После затянувшегося мрака, порождавшего в душах многих лишь отчаяние от безысходности положения, этот первый слабый лучик стал вселять в души надежду на скорейший и благополучный исход из сырых казематов коммунистического рабства; освобождения от стабильного безверия всех и всем, и во всё, и главное в самих себя, в собственные силы; освобождения от гарантированного скотского существования и полной деградации, с последующим и неминуемым обращением в прах.

Как бы там ни было, но тьму коммунистической ночи нежданно-негаданно осветила белая Луна, напоминая тем, кто забыл, и наглядно демонстрируя тем, кто не знал, что кроме ужаса тьмы в мире существует еще и блаженство света. Правда, демонстрировала все это Луна, исходя из своих черно-белых сил и возможностей малого ночного светила.

  

 

Глава I

 

В начале.

  

  За окном, с проржавевшей до основания решеткой, стояла глубокая ночь. Стены моей комнаты-камеры, с обшарпанными старыми обоями, все исписанные чьими-то именами и телефонами, мною давно позабытыми за ненадобностью, давили на меня всей своей монументальной тяжестью, выгоняя меня на свободу.

  Разыгравшаяся, было, мартовская вьюга замела все пути и дороги, связывающие меня с моим днем вчерашним. Постепенно вьюга перестала завывать, а снег, пригреваемый весенним теплом, сошел, унося в своих талых водах, не только пути прошлого, но и отправные точки для путей в будущее, предлагая мне самому все начать с белого листа.

 

Итак, была тихая, теплая весенняя ночь. Гонимый предчувствием встречи с чем-то необыкновенным, мною до той поры неведомым, я шел по улице руководствуясь отблесками ночного светила в надежде обрести некую отдушину для сердца, истосковавшемуся по нормальным человеческим отношениям, лишенными лжи и подозрительности, зависти, страха и прочими фобиями, порожденными «бессмертным учением» Маркса-Ленина. Мой дух, изголодавшийся за долгие годы гонений, требовал благой вести, или хотя бы некоего откровения свыше. Мой разум, после стольких лет бездействия, жаждал активной работы.

 

  Ночная улица была тиха и безлюдна. Дома, возвышавшиеся надо мной по обе стороны, глазели друг на друга поблескивая чернотой своих окон. Их пустые утробы издавали запах плесени, прокисшего мещанского уюта, запустения и безжизненности. Казалось, я им был безразличен настолько, что они посчитали ниже своего достоинства обращать на такую мелочь, как я, свое внимание. Они были очень старые и очень мудрые, такие старые и мудрые, что уже не помнили различия между клопами и тараканами, крысами и людьми, которые постоянно в них обитали. Которые постоянно сновали туда-сюда в поисках чего-нибудь, чем можно было наполнить свою ненасытную утробу, чего-нибудь, что можно было сожрать, а найдя, забивались в самый дальний угол, чтобы никто не смог отнять, и потрясали стены отчаянной работой своих челюстей на зависть обитателей всего дома.

Но кроме жути, окружавшего меня безразличия, я вдруг ощутил наслаждение, ранее неизведанного чувства, предвещавшего появление в моей жизни чего-то нового, чего-то более светлого, более радостного; наполнявшего мои члены жизненной энергией, а сознание готовностью бороться за свое светлое будущее до победного конца.

  Невдалеке зазвонили колокола. Мелодичный перезвон благовеста привлек мое внимание, захватил всего меня своими чарующими звуками и поманил к себе какой-то необъяснимой притягательностью. Ночной воздух стократно усиливал эффект, позволяя расслышать малейшие нюансы чарующих звуков небесной симфонии. Идя на голос Гармонии Мироздания, я упивался прохладой этого неиссякаемого источника, заживлявшего мои душевные раны.

   Единство Неба и Земли одухотворяло меня. Окрыленный переливами звонницы, этой ангельской оратории, с ее глубоким, неземным содержанием, я не заметил, как ноги сами зашагали на голос Бога в такт ритма Неизбежного, Богом провозглашенного и Богом призываемого.

  Подойдя к большому собору, я увидел, как из него выходят старухи в черных одеяниях, держащие в руках, кто икону, кто свечку и, следуя друг за другом, начинают медленно обходить вокруг храма.

 

 Стоя за церковной оградкой, я стал наблюдать за этой сакральной процессией.

  Проходя мимо, они все рассматривали меня из-под черных платков пустыми глазницами, и что-то шепелявили своими беззубыми, сморщенными ртами, может проклятия, а может молитвы – было не разобрать. Бросалось в глаза то, что их свечи не горели, а тлели каким-то кладбищенским мерцанием. В воздухе пахло ладаном, свечным воском и могильным склепом. Под аккомпанемент благой вести колоколов все это создавало жуткое впечатление. Начало этой шаркающей, черной ленты уже скрылась за угол собора, а старухи все выходили и выходили из дверей церкви, и казалось, конца им не будет никогда.

  Ошеломленный увиденным, я стоял не в силах пошевелиться. Я не мог ни сделать шаг вперед и войти в церковь, из дверей которой доносилось до моего слуха хоровое песнопение, ни уйти, не ответив, на очень важный для меня вопрос. Неужели вот эти полумертвые, выжившие из ума старухи, и есть та самая Русь Святая, о которой мне приходилось слышать, или стоит подождать другого? Долго бы я так стоял, но вдруг явственно услышал в перезвоне колоколов:

 

ХРИ-СТОС-ВОС-КРЕ-СЕ!-ВО ИС-ТИ-НУ-ВОС-КРЕ-СЕ!.

 

И тут же из дверей храма полился яркий свет, да и сама церковь озарилась вдруг в ночном небе радужным сиянием. Она воспарила над землей, являя людям радость долгожданного.

 

Какое-то время и я стоял, не чувствуя земли под ногами, паря над Россией вместе с Храмом Божием. Лишь позже, придя в себя я подумал – как знать, как знать, может быть как раз молитвами этих сморчков, смердящих трупным ядом, Россия не канула в небытие, не исчезла с исторической сцены благодаря неустанным стараниям правящей некогда клике безумцев. Хотя, эти сами себе яму вырыли еще раньше. Видать, недаром говорят, что ни село, ни город, ни страна не погибнут, пока есть в них хоть один праведник. А тут их вон, оказывается, сколько! Ну, может и не так все величественно, но и они, надо полагать, все же внесли в дело спасения России свою посильную лепту. Ну, а то, что Церковь издавала трупный запах, то  а҆́ще зе́рно пшени́чно па́дъ на землѝ не у҆́мретъ, то̀ є҆ди́но пребыва́етъ: а҆́ще же у҆́мретъ, мно́гъ пло́дъ сотвори́тъ, подумал я почему-то на церковно-славянском языке и даже не обратил на это внимание так, будто всю жизнь думал и разговаривал исключительно на нем.

Зерно веры умерло в гонениях, Христос воскрес! – остается дождаться благодатных всходов. Ну, теперь я за Россию спокоен. Удовлетворенный увиденным, я зашагал дальше, чеканя ногу в такт перезвону колоколов.

  

  Я отошел не очень далеко, как меня догнал неизвестный мне субъект.

  - Я все видел. Вы молодец! Я восхищаюсь вами! – начал он без предисловия.

  Я остановился, чтобы лучше разглядеть своего благодарного зрителя. Среднего роста, плотненький с небольшим брюшком человек, несмотря на довольно-таки нежный для этого возраст. Холеное, круглое личико с ясными глазками и чувственными, вечно влажными губами. Короткие ручки с пухленькими ладошками, которые венчали толстенькие, от рождения загнутые, пальчики. Такими ручками очень удобно хватать и тащить на себя - невольно подумалось мне. Но одно виделось сразу – он вряд ли ими когда-нибудь, что-нибудь сделал, надо полагать, даже и не пытался. По виду, он смахивал на комсомольского вожака, какого-нибудь мебельного комбината, или что-то в этом роде.

   - Нет, не мебельного комбината, - перебил он мои размышления, - а автобазы и не комсорг, а парторг. Но это все в прошлом, в другой жизни, так сказать.

А жизнь, тем не менее, не стоит на месте. Перестройка, однако, позволяющая всем вернуть утраченное, либо обрести новое, тут уж кто как захочет – грядет демократия, знаете ли, свобода и свобода выбора в том числе. Но, не будем отвлекаться.

Вот лично вы, что бы вы хотели: вернуть утраченное, или обрести новое?

Хм, призадумался я, а и в самом деле, что лично я-то жду от всех этих перемен? И немного поразмыслив, произнес:

Ну, для начала я хотел бы вернуть чувство ответственности, уничтоженное коммунистическим рабством, как главного гаранта свободы, о которой так много говорят демократы. Я имею в виду свободу творчества, предпринимательства, одним словом, свобода созидательного труда, в том числе и выбора, конечно.

– Мне не совсем понятна ваша мысль, поясните – потупился мой собеседник – разве свобода может зависеть от чего-либо и уж тем более от ответственности, которая задушит свободу на корню, превратив ее в ряд скучных обязанностей.

– Попробую объяснить. – начал я, подбирая нужные слова. – Если коротко, то, к примеру, у Бога абсолютная ответственность за все Мироздание, которая и дает Ему абсолютную свободу претворения всех Своих замыслов.

А взять того же бездомного бродягу, который ни за что не отвечает, свободен ли он? На первый взгляд он свободен, у него нет никаких обязательств ни перед кем, вот только его свобода на поверку оказывается ограничена лишь мусорным баком.

А скучные обязанности появляются в сознании как раз у людей безответственных и оттого с безразличием выполняющим свою работу.

– Убедили – услышал я в ответ. – Да, признаться задали вы задачку. Я уж не стану спрашивать вас, чего бы вы хотели еще вернуть, остановимся пока на этом.

Объясните, как вы собираетесь вернуть народу чувство ответственности, если Совок воспитал во многих поколениях советских людей стойкую и непоколебимую безответственность ко всему. Ну, не предлагаете же, в самом деле, бить безответственных рублем и поощрять ответственных.

– Пожалуй, это выглядело бы смешно, да и практика уже многократно доказывала бесперспективность такого опыта.  – усмехнулся я, вспомнив «доски почета» с портретами назначенных парторганизацией предприятия ударников труда и «столбы позора» с карикатурами на лодырей, пьяниц и несунов, которых и назначать не надо было, поскольку таковыми являлись все без исключения от директоров до разнорабочих.

– Тогда что же? – с неподдельной заинтересованностью спросил ясноглазый.

Я пояснил – Подобный вопрос как-то рукотворно, без Бога решить просто невозможно, поскольку только вера в Бога способна воспитать в человеке потребность в духовной чистоте и чувство ответственности за поддержание этой чистоты. Поэтому вера, чистота и ответственность всегда неразрывно идут вместе рука об руку. А уж очистившись сам, каждый начнет замечать, как и тысячи вокруг него очистились, да и мир вокруг стал чище и радостней. Очищенному человеку лучше видны нечистоты, чем человеку с черной душой и нечистой совестью,

 И тут все дело в том, что каждый воспринимает окружающий мир своим сердцем, видит его, в первую очередь, глазами своей души, и если душа нечиста, то и мир видится недружелюбным, агрессивным, опасным, кишащим хищниками и злодеями. Именно таким предстал мир Адаму и Еве после их грехопадения. Кто же добровольно захочет жить в таком мире, поэтому у нас, у славян, еще с давних времен выработалась стойкая потребность не только к телесному, но главное к духовному очищению. И потом, для справки: само слово «слава» – означает очищение.

Да и Бог не оставил нам выбора – только через чистоту своей души мы можем вернуть себе человеческое достоинство.

Что же касается ответственности, то, поймите, духовно богатый человек просто не способен выполнять какую-либо работу кое-как, поскольку он выполняет ее не для себя, не для дяди, который обещал за нее заплатить деньги, не ради денег, а для Бога, ради поддержания своей духовной чистоты, ради укрепления своей веры. Это и есть то, что называется самоуважение, когда человек уважает в себе Бога и не желает огорчать его ничем.

Соответственно такой работник всегда будет востребован, его труд всегда будет высоко цениться и, соответственно, хорошо оплачен. А если представить какой вес благодаря таким работникам будет иметь Россия на мировой арене…

 

– Так вы считаете, что молодежь скоро пойдет в церковь и примкнет к армии этих милых старушек? – задумчиво спросил он меня.



 – Просто вынуждена будет пойти – спокойно ответил я.

 

  – Да, но сейчас, - пустился он в рассуждения – наступают такие времена, когда молодежи, подчеркиваю, особенно молодежи, будет просто не до церкви. Мы стоим на пороге новой эры, когда перед молодежью открываются широкие возможности. Когда молодежь, наконец, сможет спокойно зарабатывать деньги, причем, обратите внимание, в любом количестве. И не для того, чтобы прятать их под спудом, как говаривала моя бабушка, а как раз наоборот. Деньги им будут нужны для реализации их творческого потенциала, для самовыражения, для первого крика народившейся личности явленный миру и уж тем более потом, когда мир услышит их победоносный клич и примет его во внимание.

– Но для этого одних денег мало – робко возразил я – большевики в свое время ограбили и обворовали всю Россию, но мир их так и не принял, деньги – да, но не их самих.

Еще и поэтому россиянам как воздух нужна будет вера в Бога – лаконично ответил я и пояснил – яко без Бога не можем творити ничесоже. Что, собственно, так долго и пытались доказать большевики, ставя на свою продукцию «Знак Качества», впрочем, колючую проволоку и автомат Калашникова, похоже, делали от души, поэтому они и были признаны во всем мире, хотя «Знак Качества» на них почему-то никогда не ставили.

Да и деньги, заработанные нечестным трудом, Бог не примет, а значит и их владельца мир не признает. Да что там мир, ему и своим-то будет стыдно посмотреть в глаза.

 

   - Хм, пожалуй, вы правы – не пройти мимо церкви им будет довольно-таки сложно. Тем более, что корнями мы все россияне вросли в Церковь, или наши корни произрастают из Нее – это, как будет угодно, важно то, что мы уже генетически запрограммированы на пребывание в лоне Церкви, мы просто обречены на крещение!

  

  Беседуя, мы не заметили, как остановились на огромном пустыре.

 

– Но соблазны! – воскликнул он – их, я думаю еще рано сбрасывать со щитов. Тем более, что деньги распахнут перед соблазнами все двери.

  

  К нам подошел какой-то человек, встал рядом и начал внимательно слушать нашу беседу.

  

   - Тем более для молодых людей, у которых вера в собственную исключительность, непогрешимость и безнаказанность заменяет им все и знания, и жизненный опыт… В это просто трудно поверить, что они пройдут мимо искушений.

 

Подошел еще один человек, встал и так же стал внимательно слушать нашу беседу. К нему присоединился еще один, за ним еще и еще. Через некоторое время вокруг нас собралась уже целая толпа народа, и все стояли, молчали и внимательно слушали нас. А народ все прибывал и прибывал.

  

- Я заметил, вы несколько иронично высказались о безнаказанности соблазнов. Соглашусь, опыт первородного греха более, чем показателен…

 

В это время подкатил грузовик с досками, какие-то доброхоты скинули их на землю и начали сколачивать помост.

  

Деньги деньгами – перебил я его – и наследие безбожной власти России еще долго будет всем аукаться, но и с искушениями, поверьте, никакие деньги не справятся, только Богу дано справиться со всеми маниями и пристрастиями, страхами и зависимостями, причем, заметьте, бесплатно. Впрочем, бесплатно всегда дороже, но зато и надежнее.

 

Помост был уже готов, и какой-то оператор заканчивал установку на нем стойки с микрофоном.

Раз-два, раз-два-три – разнеслось над пустырем долгожданным сигналом, и весь собравшийся на нем люд, все разом, повернули свои головы в сторону помоста.

  

   - О, мне пора, - проговорил влажногубый, - народ, Мой Народ! похоже, уже заждался меня, нехорошо заставлять ждать свой народ. Прошу, вас, не уходите никуда, мы еще с вами не закончили.

   Затем он бодро зашагал к помосту, довольно бойко для своей комплекции взлетел на него по ступенькам лесенки, подошел к микрофону, окинул взглядом застывшее в ожидании море голов, и, раскинув руки в стороны, воскликнул:

   - Братья! Россияне! Мы долго ждали с вами этого часа, когда, наконец, падут с нас постылые оковы коммунистического гнета…

  

   Нет, - подумал я, - не правы, вы, господин хороший. Деньги - деньгами, но не надо забывать, что именно духовное начало всегда являлось основой материального благополучия, и не только основой, но и его защитой, сохранностью и приумножением. Общество, лишая себя духовности, обречено на прозябание в нищете и гибель, и история знает немало тому примеров. Да, что далеко ходить – вон коммунисты изначально отвергли Его существование, и на тебе, их нет, они сами больше не существуют. Поэтому не надо забывать, что сначала Бог создал Небо – духовное начало, а уж потом Землю – начало материальное, а не наоборот. Потому и создал вначале Небо, чтоб потом Земля не исчезла, как коммунисты. Да и наши пращуры вначале призвали на служение епископа из Константинополя, а уж потом Рюрика на княжение. Да и сейчас, вон, сначала зазвонили колокола, открывающие воскресшему Богу двери в наши сердца, и только теперь настал черед появиться президенту. Так как только Бог может являться истинным гарантом благополучия и сохранности материального начала. И это Закон, Его Закон. И не нам его отменять.

 

  - Не дадим повториться коммунистическому безумию! - кричал в микрофон ясноглазый,

   - Даешь демократию!

   - Дае-о-о-о-ошь!!! - вторил ему народ.

  - Даешь истинную власть народа!

  - Дае-о-о-о-ошь!!! - завывало в ответ разволновавшееся море.

   - Даешь свободу предпринимательства!

   - Дае-о-о-о-ошь!!! - орала в ответ возбужденная масса.

   - Даешь общество равных возможностей!

   - Дае-о-о-о-ошь!!! Деа-о-о-о-ошь!!! Дае-о-о-о-ошь!!! - ревела толпа.

   - Россияне, я вижу полное единодушие в наших рядах, поэтому предлагаю избрать президента. Все должно быть по закону, ведь мы с вами не банда анархистов, мы строим демократическое общество на правовой основе.

   - Даешь демократию на правовой основе!

   - Дае-о-о-о-ошь!!!

  - Итак, кто желает выдвинуть свою кандидатуру на пост президента?

   - Сам давай! - ревела толпа.

   - Но может быть, еще будут кандидаты? Тогда мы устроим выборы - все должно быть на демократической основе.

   - Нет, сам давай, тебе доверяем! - ревела толпа.

  - Ну, что ж, россияне, вы сами сделали свой выбор. Благодарю за доверие, обязуюсь оправдать. Свой аппарат я буду подбирать сам, с вашего позволения.

  - Подбира-а-а-ай!

   - Да здравствует демократическая Россия!

   - Ура-а-а-а!!!

  - На этом наш съезд объявляю закрытым. Желаю всем побед в деле демократических преобразований.

  

  Люди стали расходиться возбужденные и счастливые. Мысли о новой, прекрасной жизни воодушевляли их. Каждый строил радужные планы о том, как он сможет красиво зажить и жить, и жить, и жить...

  

   Слепой поводырь слепых – подумал я – далеко ли они пройдут с тобой. Ваша яма, в ожидании вас, обливается, поди, соком желания, как девица на выдани.

   - Ну, зачем так мрачно – подошел ко мне новоиспеченный президент.

   - А, это вы. Поздравляю вас, господин президент.

   - Спасибо, хотя, президентом вполне могли стать и вы, или кто-нибудь другой. Но все дело в том, что никто из вас не смог прочувствовать этот исторический момент, как я. А у меня дар от природы, плюс опыт, так что, кому как не мне - тут, надеюсь, никаких обид не может быть. Но, между нами, быть президентом в такое неспокойное время – не самый лучший вариант. Но мне ничего другого не оставалось, потому что ждать другого исторического момента, просто бессмысленно – можно прождать всю жизнь и, так и не дождаться. Вот и пришлось, как говорит классик, ковать железо пока горячо.

   - А зачем вам вообще все это надо? - спросил я.

   - А что я, собственно, еще умею? - ответил мне президент вопросом на вопрос. – Я ведь в этой жизни ничего больше и делать-то не умею. Да, в свое время меня, как партийную сволочь, сунули в какой-то институт, я его закончил, но как назывался тот институт, и тем более, чему меня в нем учили, я сейчас, хоть убей, не вспомню. Зато, сколько себя помню, всю жизнь был на руководящей партийной работе. Буквально, еще в первом классе, меня избрали в октябрятские звеньевые, так и пошло: пионервожатый, комсорг, парторг и вот, стал президентом. Видимо, быть руководителем у меня на роду написано.

  Но в вашем вопросе мне послышались нотки сочувствия. Вы правы, положение мое незавидное, поэтому умоляю вас, не бросайте меня в трудную минуту.

   - Но ведь вы же не один - возразил я - у вас целый кабинет министров, куча советников, и прочее, и прочее.

   - Они все, несомненно, славные люди, отличные профессионалы, но заводить с ними разговор по душам, поверьте, смерти подобно. А вы – совсем другое дело – вы мне сразу понравились своей феноменальной способностью к объективному анализу и способностью к открытому, честному диалогу невзирая на лица. Вы, и это самое поразительное, всегда абсолютно объективны. Потом, вы совершенно лишены подхалимажа, лицемерия, карьеризма, интриганства, наушничинья, одним словом, вы не обезображены дворцовым этикетом, поэтому предлагаю вам войти в мой аппарат в качестве еще одного советника. Поймите, вдвоем мы сможем сделать многое.

   - Да, но справлюсь ли я - Россия, все же, а не какое-нибудь княжество Монако?

  - Справитесь, в случае чего, коллектив поможет. Вижу, мы договорились, вот и отлично, я ничего другого от вас и не ожидал. Поздравляю.

Что ж, не откладывая, сразу и приступим. И вот первый вопрос: с чего нам начинать строить Новую Россию, как вы считаете?  

– А чего тут долго думать – не успев толком переварить свалившееся на меня новое назначение, удивился я вопросу – все уже давно придумано и не нами, не людьми, а Богом, начавшим создание Мироздания с творения Неба и земли. Собственно они уже есть и Небо в виде Церкви Христовой, хранящей Слово Божие и земля – уж чего-чего, а с этим в России всегда было все в порядке – остается закрепить это положение законодательно за вашей президентской подписью.

– Помнится, Ленин тоже начинал с земли – вспомнил он.

– Да – подхватил я – но без Бога у нее до сих пор нет хозяина.

– Убедили, согласен. – только и услышал я в ответ.

 

Эко меня занесло - подумал я – теперь у слепцов будет два слепых поводыря – лебедь и рак, только щуки не хватает.

   - Насчет щуки не стоит волноваться – подмигнул мне президент – щука всегда с нами, а мы, караси, ей лишь для того и нужны, чтобы она не дремала.

  Позже, я по достоинству оценил мрачный юмор нового президента.

  

Буду рад критическим комментариям

Люблю экспромты под своими текстами

Комментарии 0

Зарегистрируйтесь или войдите, чтобы оставить комментарий.

У произведения нет ни одного комментария, вы можете стать первым!