Макака 10/10

В детстве я была плотным ребёнком, можно даже сказать, толстушкой, но в школе никто не дразнил, наверное, потому, что нрав у меня был весёлый и покладистый. А , может, ещё и потому, что рядом со мной всегда находился всеми уважаемый умница, шутник и балагур, сосед и одноклассник Сазонов Лёнька. Когда заканчивали четвёртый класс, старшие пугали нас Таиисией – историчкой, которая якобы детей ненавидит и шпыняет их указкой, если ,не дай Бог, ошибёшься и покажешь на карте , например, вместо Мексики Гондурас или Гваделупу какую …

Но для меня оказалась самой страшной училка по немецкому языку. Фамилия у неё была Маклакова, за глаза звали Макакой – уж слишком неприглядное и соответствующее у неё было лицо с нарисованными бровями и выдающейся вперёд нижней челюстью . У меня же был неподдельный интерес к иностранному языку, занималась я предметом с удовольствием, хватала пятёрки каждый урок и внешний вид преподавателя меня не занимал.

Однажды Маклакова пришла без бровей – то ли забыла нарисовать, то ли что-то случилось. Она нервничала, ругалась на дежурного, что плохо вытер доску, выронила на пол содержимое своего учительского портфеля, а тут ещё я – со своей серой…

Сера – это такая жвачка , приготовленная из смолы хвойных деревьев - чтобы она не горчила и была жёлтенькой, её варили на молоке. В общем, любила я её жевать страшно – когда запах леса из серки исчезал, выплёвывала и откусывала следующий кусочек.

Не обращая внимания на дурное настроение училки, я увлеклась переводом новых слов, нажёвывая новую порцию серы, и вдруг слышу: «Гопиенко, прекрати жевать, у тебя и так морда кирпича просит!». Класс замер на несколько секунд и в этой тишине раздался голос Лёньки :

« Галина Андреевна, а Вы брови дома забыли!»….Класс взорвался хохотом, Маклакова покраснела и опрометью вылетела в коридор… Дома родители схватились за голову, узнав об этом случае, у них была встреча с директором школы и потом в классе долго не было немецкого языка. Маклакова вернулась притихшая, с учениками в полемику не вступала, а у меня на всю жизнь остался комплекс по поводу своей внешности…

У Маклаковой не было мужа, жили они вдвоём с дочерью, которую звали Лушкой, училась она в 10 классе и была совсем непохожа на мать – помню её огромные карие глаза и толстенные косы… Летом, после выпускного бала, Луша утонула. От реки её везли на машине, в открытом кузове, а мы, дети, сидели рядом и плакали. Я смотрела на девочку и думала о том, что лучше бы утонула Макака, а Луша уехала бы в город, вышла замуж за военного и была бы счастлива…

Прошли годы и однажды, где-то вначале 90-х годов, меня отправили в командировку в город Свободный . Промозглый октябрь, на привокзальной площади - никого, только одна застывшая фигурка продавщицы у тележки с мороженым . Я подошла спросить, какой автобус идёт до моего учреждения, и сразу же узнала её… Это была маленькая высохшая старушка, закутанная в поношенную шаль поверх серого халата, на руках - перчатки с обрезанным верхом, чтобы было удобнее считать мелочь , и совершенно пустые глаза – из них, видимо, уже давно ушла жизнь… Что-то кольнуло внутри, похожее на жалость , которая подталкивала сказать: « Я узнала Вас, Галина Андреевна! Я давно всё простила Вам, Галина Андреевна…». Но я смолчала и только потом, когда продавщица сказала мне, куда пойти, где свернуть,  ответила : «Ich danke Ihnen, мadame Maklakova» и пошла к автобусной остановке. Оборачиваться не стала…

На протяжении всех занятий в учебно-курсовом комбинате Галина Андреевна не выходила из головы. По окончании рабочего дня ноги сами привели меня на привокзальную площадь. Я не знала, с чего начну разговор, но очень хотелось извиниться за первую встречу…

Сеял всё тот же мелкий дождь , и казалось, что асфальт был покрыт лаком. Тележки с мороженым не было, рядом с торговым местом лежала опрокинутая урна , намокшая облезлая сорока что-то выклёвывала из бумажных обрывков. Мимо вокзала со стороны моего детства шёл открытый товарный состав с круглым лесом , ветер доносил смолистый запах...