Верхоленье 10/10

Цикл собирался 6 лет. Ну, так получилось. Части писались когда им вздумается,
совершенно не в хронологической последовательности.
http://stihi.ru/avtor/433500&book=19#19

Но я рада, что он завершён.
Всё что я хотела рассказать о истории своей прародины, я рассказала.
Спасибо всем, кто читал и отзывался на отдельные стихи.
Приглашаю теперь прочесть всё в сборке.


I. Каменный век
 
Лёд накренился плейстоценово
с высот Байкальского хребта –
спустился в падь натужно, медленно,
вразвалку, силясь и кряхтя.
Там, над восточной ойкуменою,
из недр взметнулись купола –
кипело гневом море пенное,
угрюмо высилась гора.
 
Пережимали реку (вену ли)
потоки лавы, марь, жара, –
покинула купель священную,
исток на север увела.
По перевалам
и моренами,
по каменистым склонам гряд,
бежали племена пра-Ленные
саха, эвенков и бурят.
 
Всходило солнце по-над кромкою
(в лучах качая колыбель)
ещё не названной потомками
ни Улахан, ни Елюэнь.
Стремнинная, водоворотная
среди порожистых камней,
вела шиверами и тропами
роды кочующих людей.
 
Отвесный скальник –
к небу лестницей.
И много сотен лет спустя
уступ,
потёртый и растресканный,
расскажет, чем жила река, –
вгрызалась в твердь бросками нервными,
копила силы в ледостав,
весною берега подснежные
стелила в пойменных лугах.
 
Неумолима власть течения.
Собрав пожитки, жён, детей
ушли кочевники со временем
туда, где новый брезжил день
за неизведанными землями,
где белой ночью тень длинней.
 
Верховье чаячье-плачевно,
прощаясь, кликало:
кей…
кей…
 
***
На взгорье старая шаманка
кружила возле листвяка,
шепча бессвязно: ра-ны… ра-но…
помо-ры… ма-нга…
ту-рук-ха…
 
*Первопроходцем реки Лена и Приленского края считается Пянда (Пенда)
Пантелей Демидович – помор с реки Пянды.
На коче морем в 1618 г. достиг Мангазеи. Из Мангазеи с отрядом в 40
«гулящих людей» перешел в Туруханск и построил
там несколько стругов. Летом 1620 г. землепроходцы начали подъем по
Нижней Тунгуске. Весной 1623 г. они добрались
до Чечуйского волока, где Нижняя Тунгуска довольно близко подходит к
Лене – на 20 км, и перетащили на нее суда.
========================


II. Северный путь
 
До весны не кричать в округе полярной крачке, –
Над поморскими становищами ветер свищет,
Наметает метель сугробы по самые крыши,
И медведи легли в долгую зимнюю спячку.
 
Закурятся дымы, за место под небом споря,
Зря не станет брехать собака в ночи на месяц.
Напевает большуха тихо, протяжно песню –
То приданое шьёт, то малицу мужу кроит.
 
От вершины залива – лёд – и до горизонта.
Но недолго осталось марту томить путину.
Лишь подруги Двина с Мезенью торосы двинут,
Застучит у помора сердце легко и звонко.
 
И зачнёт собираться люд со всего Поморья.
А за ними, летом, гости – торговля, знамо.
На Соломбале, слышишь, утро встречают храмы,
Разнося благие вести долинам-взгорьям.
 
Мол, тресковый улов на редкость богат и знатен.
Мол, родился на Пянде-речке такой парнишка,
Для которого Беломорье малое слишком, –
Замахнётся на зауральские белые пятна…
 
***
Там, где кочи бросались смело на льдины грудью,
Там по суше кресты ступали крестовым ходом.
Поверяя свой путь восточным, сибирским румбом,
В Мангазейские земли торя дорогу.
 
________________________________________
*большуха – местн. Старшая в доме, хозяйка.
==============================


III. Вольному воля
 
А по нашей Мангазее
Разгулялись ротозеи.
Но на каждый ли роток
Царский сыщется платок?
 
Кормчий сурово глядит на безбрежность торосов:
Врёшь, не возьмёшь! Отворишь ворота Енисея
к златокипящей далёкой земле Мангазее.
Выдашь её мне богатства по первому спросу.
 
Годунов к поморам строг:
"Коль не хочется в острог,
волю выполните разом, –
к вам посланник мой, с указом.
Нажились на соболях,
я ж остался на нулях!
Бита шапка Мономаха
молью в нескольких местах.
В общем, делимся «по-братски».
Иль идти мне побираться?!"
 
Вышли с промысла поморы,
закипело дело споро.
Топоры стучат, пилы тренькают.
И служивый люд тут как тут –
обживается пятистенками.
 
Год за годом жилось припеваючи,
но пришла беда. Криком чаячьим,
плачем женским и детским ужасом,
да мужицким матом нешуточным
отвечала округа стрельбе пушечной.
Воеводы друг на друга наушничали,
разорили посад, обескровили,
породили годину суровую.
 
"Белка бита, соболь бит,
воевод ясак велик…"
– думал думу самоед.
Долго думал, сорок лет.
Да гори оно огнём!
Без царя ль не проживём?
 
Уходили с места погорелого
люди царские в другие пределы.
Туруханск ставить, государя славить.
Кто Сибирь познавать, а кто мошну набивать.
 
Солнце сдаётся студёному морю на милость.
Хитро прищурив глаза, смотрит вдаль самоедка.
Гарь пепелища мешается с хохотом едким:
"Царь… что мне царь... На него б я ещё не молилась!"
====================


IV. Чечуйское
 
Вниз по речке утром ранним,
За туманом, за косой
Раздаётся: – Ух, ты ж, маменька!
А простор-то здесь! Простор!
 
По Чечуйскому по волоку
Еле ноги довели
Вдоль болот, сокрытых мороком,
Вдоль неведомой земли.
 
А оно того и стоило:
Бают местны племена,
Что чем дальше мы от волока –
Там причудливей река.
 
Бают, да смешно, по своему.
Чёт лепечут, хрен понять.
Но на ноги дюже скорые,
Так, что вовсе не споймать.
 
А землицы-то, землицы…
Вот сюда бы, по весне.
Уродилась бы пшеница,
Можно б думать о жене.
И детишков позагадывать,
Девчурят и пацаньё…
 
Больно что-то стало, маменька…
Нешто треснуло цевьё...
 
Не ответить мне на выстрелы,
Всё плывёт в морозной мгле.
Померещились вдруг пристани
На якуцкой стороне,
И острог на правом береге…
 
Полно, матушка, не плачь.
Мне б вериги, сильно грешен я…
Не рубил бы листвяка…
 
***
Под обрубками "шаманихи"
Кругом ходит чья-то тень:
– Поделом дырявым валенкам,
Не получат Елюэнь.
==========================


V. Таёжное
 
Вот-вот проснётся вечная тайга.
Замшелый ельник смотрит осторожно
на две фигурки, силясь разгадать,
куда их понесло по бездорожью.
А те, вжимая головы, идут
по утренней росе к заветной цели –
по сентябрю добыть в семью еду,
чтоб мать с сестрёнкой в зиму уцелели.
 
Уже рукой подать до кедрача.
Взбивая воду крыльями, крохали
трескуче, по-хозяйски «крёх» кричат
вослед туману, что с реки прогнали.
Рой комаров толчёт себе пеньку,
торопит вёдро подсобить парнишкам.
Пойдёт орех на масло и муку, –
в голодный год оно не будет лишним.
 
На днях нагрянул ветер-верховик,
нашишковал за батю и за брата,
за всех, кто вести шлёт с передовых,
за тех, кто не вернётся в сорок пятом.
А шишки что? Упали и лежат.
Собрать легко, да вынести натужно...
 
– На Новый год наделаем ежат.
Не завезут в сельмаг теперь игрушек…
 
Темнеет. Чу! Шаги у зимовья.
– Эй, пацаны, грузи добычу в лодку!
Погодьте, нарастит ледок зима,
возьму вас, деловитых, на подлёдку…
 
С улыбкою, в усы: – Устали… спят…
 
Вскормлённые сибирскою тайгою,
два мужичка, довольные до пят,
домой вернутся в звании героев.
=================================


VI. Всё просто
 
В избе белёной сухо и тепло.
Протоплена вечор большая печка.
Мох привезён с болота из-за речки –
Зелёный, мягкий, волглый. За селом,
Где высятся крутые берега,
Туман сползает в сонную протоку,
Сгоняя щук на первую поклёвку
На радость дяди Коли – рыбака.
 
Жена – при школе; для жены и мох –
Сгодится, чтоб с полов стирать извёстку.
Мочалом белит – здесь у них всё просто.
Помог немного, но уж сколько мог.
Детишек мало... Где их нынче взять...
Но в школе этой есть библиотека,
И дядя Коля даже знает Фета –
Стихи его читал соседский зять,
Покуда печь топили да вели
О том о сём мужские разговоры:
– Однако, будут заморозки скоро…
– И всё ж, Иваныч, русский – он велик!..
 
В садке плескалась рыба, серебрясь.
Светлело небо с каждым новым часом,
Рождался день – по-августовски ясный.
Старик ушёл с началом сентября.
 
***
...С берёз листва слетала не спеша,
Предсказывала тихую погоду.
Туманный силуэт смотрелся в воду,
Прикармливая выводок щурят.
==============================


VII. К истоку
 
Вернуться б… Да кому я здесь нужна…
Здесь много лет живётся без меня.
В траве забылись тропы и дороги,
Подворья без тепла людей продрогли,
Погосты умножают имена.
 
На расстояньи в памяти храня
Закаты Верхоленья и восходы,
Надеяться к его вернуться водам,
Когда едва затеплится весна.
 
А после, получив исходный код,
Смотреть, как с каждым днём дряхлеет лёд,
И понимать, какая это малость...
 
Вернулась бы и навсегда осталась
Тишайшей гладью просветлённых вод.