Боги Айдан 10/10

Лишь раз в году на всем архипелаге
Был праздник Сцунга. Это означало
Cлияние двух лун, причем такое,
Когда одна внутри другой сияла,
Как будто находясь в ее объятьях.
В такие дни на стенах древних храмов,
Которые среди полян цветочных
Погружены, казалось, были в дрему
И грезы о прошедших днях канона,
Вдруг проступала сквозь туман жемчужный
История о том как стала Айдан
Властительницей дум и судеб ближних
И дальних островов Архипелага,
Как сотворить богов она сумела
Всего одной лишь волею и верой
В те силы, что есть в сердце у любого.
Так подойдем неслышно и заглянем
Поверх голов собравшихся на праздник
Островитян. Цветущая поляна
Предстанет взору. Вскоре разглядишь ты
Там несколько фигурок: жриц Айбаго,
С подругой Фанфади, а рядом с ними
Смеющийся, в причудливой одежде,
К которой не успел еще привыкнуть
Твой глаз, правитель острова - Махоба.
Два раза в год устраивали жрицы
При храмах состязания, чтоб лучших
Мужей из населявших этот остров
Избрать на время в добрые супруги.
Так было установлено веками
И удивляло только чужеземцев.
А брак такой, считавшийся священным
Когда рождались дети, завершался.
Судьба детей была потом различна.
Родившуюся девочку при храме
Воспитывали, чтобы сделать жрицей.
А мальчики воспитывались в храме
Лишь до пяти-шести годов примерно,
Затем они оттуда отдавались
В семью отца, где мальчик, подрастая,
Став юношей, завидным представлялся
Избранником для девушек округи.
И часто им впоследствии фортуна
Благоволила в мирных испытаньях.
Случалось же, хотя и очень редко,
У жриц рождались двойни. Их пристало
Считать одним, никак не разделимым
Единым существом. И даже имя
Они одно навеки получали.
Но мальчика и девочку, которых
Единым существом не удавалось
Признать, а отступление от правил
Каралось неотвратно и сурово,
Когда они рождались, убивали…
Четыре дня как длились состязанья.
И, наконец, для каждой жрицы храма
Достойнейший нашелся. Снова праздник.
Айбаго и Махоба пели песни
Возлюбленных, чьи пылкие надежды
Под лунами готовы воплотиться.
Когда прошли положенные сроки,
Айбаго, к удивлению подруги,
Которая всегда бывала рядом,
Родила двойню. Дочерью и сыном
Ее судьба отметила. Подруга
Хранить пообещала до могилы
Такую тайну. И взялась устроить
Все дело, чтобы мальчика отправить
В семью отца, пока его не видел
Никто из обитателей соседних
Притихших комнат. Взяв с собой ребенка,
Она его в корзину положила,
На ложе из больших широких листьев,
Чтоб не могла вода его коснуться.
И, выскользнув из башни, побежала
К ручью, что протекал внутри большого
Квадратного двора. При каждом храме
Была вода проточная. Струилась
Она журча в украшенном камнями,
Приподнятом порою над землею
Для лучшего протока, светлом русле.
И Фанфади корзину опустила
На спины волн. Подхвачена потоком,
Корзина поплыла, слегка качаясь,
И тем еще сильнее усыпляя
Ребенка, чтобы он внезапным криком
Не выдал тайны своего побега.
А Фанфади еще минувшей ночью
С Махобой обо всем договорилась
И ниже по ручью, вдали от храма,
Ждала корзину преданная свита.
Так маленькая Айдан не узнала,
Что у нее был брат. И крепко тайну
Хранили Фанфади и мать Айбаго.
Но время шло. И маленькая дочка
Росла такой красивой и смышленой,
Какой, казалось, не было при храме
За долгое его существованье.
...Пришла пора обряда посвященья.
Все девочки, воспитанные в храме,
По достиженью шестнадцатилетья,
Пройдя обряд, примкнуть спешили к жрицам,
Детьми переставая называться.
А становились «равными». И Айдан
Вот-вот должно исполниться шестнадцать.
Все это время Фанфади с Айбаго
Хранили тайну. Но случилась ссора
Меж верными подругами. И тайна
Грозила быть раскрытою, а это
Смертельную опасность создавало
Для юной Айдан. Что же было делать?
И за четыре дня до посвященья
Она тайком из храма убежала.
Бродя потом по острову, защиты
Она себе искала, но напрасны
Усилья были. Лишь воспоминанья
О детстве, беззаботном и веселом,
Дарили ей недолгое забвенье.
Припомнила она старуху жрицу,
Которую еще отец Махобы
Привез из многодневного похода
В неведомые северные земли.
Та много говорила о чудесном.
И слушая диковинные речи,
Не уставала Айдан восхищаться
Огромным миром, скрытым горизонтом.
Меж тем ее надежды на спасенье
Все таяли и таяли. Вот тут-то
Она решила: если невозможно
Покинуть остров, то искать защиту
Ей нужно в сверхъестественном, чудесном.
Ко всем стихиям Айдан обратилась:
К воде, перетекающей из капли
В бездонные глубины океана,
К земле, что принимает год от года
Рождение и смерть своих питомцев,
К огню, язык которого изыскан,
Но гибельно к нему прикосновенье,
И к воздуху, струящемуся плавно,
Пока он не желает вызвать ветер.
Однако все усилья были тщетны.
И смерть, казалось, встала за спиною
Невидимым неуловимым стражем.
Но именно ее неумолимость
И неизбежность сделали для Айдан
Доступным то, что раньше было скрыто.
От мелочей очистившийся разум
Стал светел. И она вдруг осознала,
Какие в ней самой таятся силы.
И если только очень в них поверить
И захотеть, то станут силы эти
Ее защитой и ее спасеньем.
Тем временем дорога, по котомой
Шла Айдан, погруженная в раздумья,
Едва заметно стала подниматься
К подножию горы. Затем все выше
И выше уводила. Вскоре Айдан,
Сама того не помня, очутилась
Сидящей на вершине, где и было
Ей суждено создать богов, в которых
Она смогла найти себе защиту.
Но для начала Айдан, осмотрелась.
Ей даже показалось – разглядела
Она свой храм среди зеленой чащи.
Вдруг возле глаз ее мелькнуло что-то.
Слетев к ногам, обычным оказалось
Сухим листом. Он, видно, из долины
Заброшен был сюда игривым ветром.
И Айдан, оглядев его, решила:
«Пусть именно таким и будет первый
Мой бог. Я подчиню ему начала.
И нареку отныне Хачачансом.
Едва она успела так подумать,
Как рядом оказалась собачонка
Каких полно на улицах. И люди
Проходят мимо них, не замечая
В глазах желанья страстного стать нужной
И до конца быть рядом с человеком.
Как вечный друг. Второго бога Айдан,
Который помогал бы ей и людям,
Увидела в собаке – Вечном друге.
Затем был создан ею бог-защитник.
Могучему дракону имя Кичо
Она дала. Одним из воплощений
Дракона, стали цвета алой крови
Четыре крупных хищника. Глаза их
Лучились светом звезд из черной бездны.
В обличье ослепительно красивых
Мужчины и стоящей рядом девы
Предстали перед Айдан ее боги,
Носители начал – таких различных,
Но в то же время и таких единых
Мужских и женских. Словно подавали
Они пример, какими станут люди,
Когда сердца их истину откроют
И таинство любви понять сумеют.
Мужчину звали Химгут, деву – Саймач.
Бог хитрости и хитрых дел торговых,
Как человек под деревом Хелловер,
Мог принимать обличия любые.
Хихошем назвала пройдоху Айдан,
Решив, что лишь похожее на шепот
О выгоревшей сделке, будет имя
Достойно для такого – то ли бога
То ль первого торговца. После Айдан
Не раз его встречала там, где были
Готовы по рукам ударить люди.
Когда уже висело низко солнце
Над гладью океана, уступая
Двум лунам место, Айдан сотворила
Брамонду – бога неба и тумана
И всей воды. И бога Фрикиш – уку,
Чтоб помогал при сборе урожая,
Земли и почв был мудрый покровитель.
При свете звезд с горы спустилась Айдан.
И к храму подошла, где у порога
Богов своих пред жрицами явила,
Заставив их поверить, что отныне
Настал закат Великого канона.
И отражали новую эпоху
Огромные глаза дракона Кичо.
Хотя богов вначале было восемь,
Но не успела Хайвест пробежаться
От тонкого серпа до полнолунья,
Как Айдан создала еще немало
Других богов, чтоб те на помощь людям
Спешили, принося с собой удачу
Во всех трудах: охоте, рыбной ловле,
Строительстве, уборке урожая.
А были среди них еще такие,
Которые помочь готовы были
В делах сердечных. На архипелаге
Канон сменился временем расцвета
Искусств, ремесел, дальних путешествий.
И у богов для каждого имелся
Совет ли добрый, пара рук умелых.
Иль волшебство. Все это превратило
В век золотой то время, где и Айдан,
И боги были вместе. Но недолго
Такое время длилось. Вскоре боги
Узнали, что их сила и влиянье
Зависит от людей. И чем их больше
Поверит в божество, тем то сильнее.
Так началась вражда между богами.
Они теперь не столько помогали
Островитянам, сколько меж собою
Вели борьбу, стараясь друг у друга
Отнять побольше душ. Попытки Айдан
Восстановить меж ними справедливость
Успеха не имели. Да и люди
К богам не так, как прежде, относились,
А видя распри их, не стали мешкать
И щедро наделили их своими
Пороками. Чтоб как-то образумить
Тех и других, уйти решила Айдан.
Далекий остров для уединенья
Был ею выбран. Там, в гряде скалистой,
В чудесном гроте между сном и явью
Она застынет, грезя о минувшем.
В день расставанья лодка золотая
У берега стояла наготове.
И Айдан вышла. Легкая улыбка
Скользнула по лицу ее. Вот боги
Качнули лодку. Словно бы прощаясь
Та отразилась в зыбкой водной глади.
И стала подниматься вместе с Айдан
В подлунный мир. Все, затаив дыханье,
Уход ее глазами провожали.
И в души одиночество проникло,
Как при уходе близкого из дома.
Года пройдут и лодка вместе с Айдан,
В последний миг прощанья отражаясь
В воде, предстанет символом эпохи,
Где Айдан, сотворив богов, решила
Отдать их в помощь людям. Что же дальше?
Поведал бы нам храм. Но так недолги
Объятья лун. И близко до рассвета...
                26.02. – 03.10.2004г.