Когда я был миллиардером 10/10

Мало кто в это поверит,

но миллиардером я стал,

спасая собственную жизнь.

Вспоминая об этом дне,

даже в июльскую жару

неизменно ощущаю я,

как ползёт по коже моей

тот самый крещенский мороз.

Тогда как раз закончился

девяносто седьмой,

страна отпьянствовала столько,

сколько ей было положено,

трудиться после такого перепоя

было совсем пока невмочь,

и вот тут-то к нашему шефу

приехал гость из Якутска.

При одном только слове "Якутия"

в ту пору мне делалось нехорошо,

поскольку довелось как-то

съездить на неделю в Нерюнгри,

чтобы впарить тамошним шахтёрам

в обмен на уголёк для города

пару вагонов индийской муки.

История вышла неприятная,

мука была заражена хрущаком,

её нужно было просеивать

перед тем, как употреблять,

якутяне этого почему-то не учли,

а уголь оказался высококалорийным,

он отличался от обычного угля

так же, как сметана от молока,

а потому на ТЭЦ его использовали

только в качестве добавки.

Нерюнгринские разрезы --

зрелище, я вам скажу, ещё то,

рядом с огромными самосвалами

директорская "легковушка"

казалась спичечным коробком,

а забраться в кабины этих великанов,

медленно ползуших по спирали

откуда-то снизу, с самого дна разреза,

было очень непросто --

приходилось лезть на третий этаж.

В те времена в Якутии

процветал махровый национализм,

русских якуты выдавливали,

заменяя своими нацкадрами,

что толку, конечно, не приносило --

оленей нацкадры пасти ещё могли,

а вот заводами управлять -- нет.

В автобусе на все мои вопросы

"чингачгуки" гордо молчали,

в номере гостиницы "Тимптон"

стоял несусветный срач,

по ночам пьяные охотники

шатались по гостинице,

шмаляя друг в дружку почём зря,

причём натурально из ружей.

Особенное впечатление

произвёл на меня, помню,

огромный вокзал в Тынде,

в нём было светло и пусто,

он казался забытой декорацией

какого-то голливудского фильма

про таинственные чудеса,

во дворце только что отгремел бал,

и казалось, вот-вот примчатся из мрака

разнаряженные сказочные герои

и начнут громко выкрикивать

заученный ими текст...

В общем, впечатления у меня

остались от Якутии те ещё,

дядечка в меховом пальто,

сидящий в кабинете шефа,

тоже особого доверия не внушал,

но шеф довольно потирал ручки,

что означало всегда только одно --

нашлась очередная жертва,

которую он решил развести

и бессовестным образом кинуть.

Между тем проблема у дядечки

была очень даже непростая --

он вынул из портфеля вексель,

выданный Саха-Якутскому ТехПД

Министерства путей сообщения,

я глянул и не поверил своим глазам --

вексель был выдан на сумму

два миллиарда рублей с копейками.

В глазах шефа бушевал оргазм.

Он уже явно прикидывал,

куда потратит все те "бабосики",

которые вот-вот жадно отщипнёт

от этого вкусного "пирога",

поэтому нёс обычную ахинею,

прибалтывая доверчивого клиента,

разливал водку по рюмкам,

делал ужимки и свершал прыжки --

о, как же это всё

было мне до боли знакомо...

Такую огромную сумму ТехПД

Якутия сама освоить не могла,

не имела нужного объёма перевозок,

но могла освоить вексель в регионе,

где перевозок было гораздо больше.

Оставалось только этот регион найти

и каким-то образом заинтересовать.

На беду свою –

и шеф мой знал об этом --

я через стакан был лично знаком

кое с кем из нынешнего руководства

нашего управления железной дороги --

коммерсанту без связей нельзя --

поэтому мне, как говорится,

были тут и карты в руки.

Мы пообещали отдать за вексель

муку, водку и прочие "золотые горы",

составили и заключили контракт,

дядечка расписался на векселе,

подышал перегаром на печать,

подписали, ударили по рукам --

а вот тут-то всё и началось.

Дверь кабинета отворилась,

вошли двое "одинаковых с лица" --

ей-богу, прям как в сказке --

это были бандиты, примчавшиеся

оформлять якутский вексель

из Комсомольска-на-Амуре.

Дядечка попал в наши края

в самое неудачное время,

он изрядно поколесил по краю,

пытаясь решить свой вопрос,

но повсеместно шла пьянка,

и бандюки, хоть и созрели не сразу,

но сели "на хвост" векселю плотно.

Вот как сейчас объяснишь

собственным детям и внукам,

что в те далёкие времена

пресловутые средства ТехПД

были самой "вкусной" формой расчётов --

после налички, конечно.

Договариваешься по-тихому

с финотделом управления дороги,

и дело в шляпе -- живые деньги!

Запахло перестрелкой,

пришлось договариваться,

в итоге вексель поделили пополам,

комсомольчане посулили металл,

теперь надо было ехать в Хабаровск

для оформления всех бумаг.

Ехать решили назавтра и вместе --

я с векселем и бандюганы,

которых звали Паша и Саша.

Я было закочевряжился --

всё-таки завтра у меня был

самый настоящий день рождения --

но это никого не взволновало.

Выпил там-сям, выпил дома --

одним словом, приехал я

наутро к партнёрам в гостиницу

в состоянии тяжёлого похмелья,

прилёг в номере отдохнуть,

а потом услышал сквозь сон,

что Паша-Саша договариваются

свернуть с переправы через Амур,

дабы там тихо и аккуратно

спустить меня под лёд,

а вексель освоить самим.

Идея тонуть в проруби

посреди заснеженного Амура

в лютый крещенский мороз,

да ещё и в собственный день рождения,

мне категорически не понравилась.

Я вынул проклятый вексель

и дрожащей от страха рукой

совершенно машинально

начертал на его обороте нечто,

спасшее мне тогда жизнь,

но зато впоследствии

чертовски осложнившее её.

Амур в те смутные времена

стал могилой не одного бедолаги,

ещё свежа тогда была память

о двух моих знакомых офицерах

из продслужбы штаба округа --

одного расстреляли в подъезде дома,

второго утопили в полынье,

а тела так и не нашли --

заказчиком оказался

отодвинутый от "кормушки"

мстительный свояк

одного из убитых офицеров,

тоже офицер, кстати.

Конечно, мне этот разговор

вполне мог спьяну и померещиться,

но на всякий случай

я стал трезветь стремительными темпами,

так что к моменту выезда к переправе

был уже вполне адекватен.

Джип медленно катился

по ухабам среди торосов,

и вот тут-то Саша (или Паша)

завёл неприятный разговор,

намеренно ища со мною ссоры --

мне было знакомо такое поведение,

человек специально разжигает себя

перед тем, как напасть на другого.

Если сказать честно,

в тот момент я готов был

отдать этот чёртов вексель,

только бы убежать подальше,

забыв обо всём, и будь что будет --

мне-то что с того?

Но в таких делах

свидетелей не оставляют...

Я понял – надо спешить,

а то сейчас тюкнут по голове,

выбросят в полынью у моста,

вексель сунут в бардачок,

а рассматривать станут потом…

Спасало только одно --

заяц оказался во хмелю,

а поэтому пёр на волков сам.

-- Алё, гараж! Сюда смотри!

Я вытащил из папки вексель,

показал его комсомольчанам,

и те опешили от увиденного.

На оборотной стороне векселя

красовалась передаточная запись,

сделанная от лица нашей фирмы:

"По настоящему векселю

платить имярек (то есть мне)."

А поскольку вторая печать фирмы

с вечера лежала у меня в кармане,

то запись была ещё и заверена.

В общем, без меня якутский вексель

становился бесполезной бумажкой,

в отделении железной дороги

меня хорошо знали в лицо,

теперь даже при наличии новой записи,

поверх сделанной мною,

возникали неизбежные вопросы:

"А где он сам? Ах, пропал... Ну-ну...!"

Из рядового сопровождающего лица

я превращался в участника сделки.

-- Индоссамент я сделал, поняли?

Услышав знакомое слово «мент»,

бандосы почему-то заволновались,

джип взлетел на правый берег Амура,

знаменитого моста тогда ещё не было,

рванул по косогору к городу....

В финотделе управления дороги

«бизнесменов» Сашу и Пашу

встретили прохладно:

-- Вексель? Хороший вексель!

А вот этот гражданин имярек, он где?

Ах, не приехал... Дома оставили...

Вот с ним и приходите, господа!

Это был настоящий день рождения!

Дрожа от пережитого страха,

переполненный адреналином,

я сидел под окнами «дороги» в джипе,

дул взахлёб пиво из жестяной банки

и наслаждался "чистотой эксперимента",

благодаря при этом Господа Бога

и своего институтского преподавателя

по вексельному праву.

Сегодня мне очень повезло…

... Два года, почти два долгих года

я возил этот вексель то в Хабаровск,

то во Владивосток, даже в Москву пару раз,

но пристроить его за деньги

не получалось даже с дисконтом,

время было безнадёжно упущено.

Саша-Паша наезжали

к нам почти каждый месяц,

меняя джипы, как перчатки,

и совершая бесплодные попытки

пристроить заколдованную бумажку.

Ребята оказались совсем не такими,

какими я себе в ужасе их представлял 

в тот морозный день посреди Амура,

хотя и честно признались мне,

что вексель хотели мирно «отжать»,

попугав меня ледяным купанием,

допытываться дальше я не стал,

поскольку в сказки давно не верил.

Потом мне удалось наконец-то 

сменить и работу, и директора,

хотя с репутацией моего шефа 

сделать это было весьма непросто. 

В начале нулевых я случайно узнал,

что Пашу посадили, а Сашу завалили

(А может, наоборот? Я вечно их путал!).

Не скрою, ребят и сейчас очень жаль, 

с ними всегда было очень весело.

Открою маленькую тайну --

осознав, что деньги от векселя

шеф непременно прикарманит,

а бандиты ему этого не спустят,

я договорился с "дорогой" о том,

чтобы вексель остался "мёртвым",

о чём нисколько не сожалею --

звание Героя Саха-Якутии 

за спасение республиканского бюджета

мне совсем ни к чему,

а вот бывший шеф, боюсь, расстроится.

Но слух о моих «миллиардах»

прошёл по всей Руси Великой,

надолго задержавшись в легендах...

 На фото - Нерюнгринский разрез, тот самый