Школьные хореи. Часть третья 10/10

Дворы

Что за чудная картина –

Наши общие дворы!

Тут очкарик, осклабляясь,

Опрастав вело-маслёнку,

Сделал брызгалку – ехидна,

Бьёт струёю ледяной.

Тут – из клюшки духовушку

Смастерил проказник Кузя,

Прикрутивши изолентой

К ней насос велосипедный –

С трубкой медной вместо шланга.

И стреляет пластилином.

Очень больно и обидно,

Если Кузя попадает

Чуть пониже ягодицы.

Вот – на трёх велосипедах

Едут трое персонажей

Из комедии Гайдая:

Трус, Бывалый и Балбес.

И один из них – Кудасов,

Тучный, с ёршиком-щетиной

Над загривком. И худющий

Слава скелетообразный.

И о нём, да и о третьем,

В общем, нечего сказать…

Но два слова только: тройка

Всё под окнами маячит

Девочки с косичкой свитой:

Выше темени начало,

А повыше чуть лопаток –

С мягкой кисточкою кончик.

А теперь они куда-то

Все разъехались, распались…

Ну а их велосипеды,

Всё же спицами сверкают,

В небо звёздное подняты.

Там же – девочка с косичкой:

Выше темени начало,

А повыше чуть лопаток –

С мягкой кисточкою кончик.

Божия коровка

Вспомню скорбного Назона,

Вспомню Данте, что оставил

В зрелом сердце – Беатриче,

Вспомню также однолюба –

Многоумного Петрарку…

Вспомню: старость на пороге;

Уж зашла она в квартиру,

Палкой старческой коснулась

Ног моих – налились ноги

Тяжким оловом застывшим.

Глаз моих она коснулась, –

Мир в глазах усталых меркнет,

Катарактою кривится…

Головы моей коснулась

Каучуковой набойкой, –

Словно шлем одели готский

Мне на голову – и давит;

И пожар в ней разгорелся…

А назад полвека с лишним

Эос лёгкая влетала

В многошумную квартиру.

Мать была жива и бабка.

И утрами, перед школой

Не хотел вставать я долго

С крытой пуфиком кровати,

Под спринцовкою Гипноса.

Всё мне грезилось, что встал я

И иду умыться в ванну,

Но негромкий голос мамы,

Вдруг, будил меня – и снова…

А потом тащился в школу

Между тополей пушистых,

За спиной – с тяжёлым ранцем,

Словно божия коровка.

Два хвостика

Ты в два хвостика когда-то

Тёмно-русый собирала,

С лёгкою рыжинкой, шёлк.

От пробора во́лос падал

По щекам, как две кулиски,

И в две кисти собирался,

Ниспадающих на грудь.

Ты когда-то, в белых гольфах,

Мне на лестнице встречалась,

Улыбалась чуть заметно

И глядела мне в глаза…

Сколько лет прошло! Полвека

Без каких-нибудь годочков,

А тебя я вспоминаю,

Солнышко моё, в стихах…

Всё мне кажется, что в доме

Блочном девятиэтажном,

На высоком этаже,

В тихой комнатке, с портретом

Грустной девочки-младенца, –

Долго делаешь уроки,

Пишешь ручкою чернильной…

А тем временем старею

Я над вечною тетрадью,

Где под кляксами – ошибки,

А за розовою ниткой

Незапамятных полей –

Сердце стрелкою пробито.