Россошь 10/10

     В годы моего раннего детства жили мы в самом центре городе Россошь Воронежской области рядом с центральным городским рынком. Двор нашего дома отделяли от него каких-то метров сто пятьдесят, максимум, двести.

     С одной стороны наш одноэтажный дом, состоявший из семи небольших квартир и общего двора, примыкал к городской типографии. С другой располагались какое-то двухэтажное ателье и пожарная часть прямо за ним.

     Напротив главного входа в наш двор был построен магазин культтоваров, с тыльной стороны которого располагался один из городских парков.

     Вдоль парка тянулись несколько магазинчиков. В самом парке имелось кафе с большой открытой верандой, городская библиотека и незначительное количество бесплатных аттракционов, в том числе качели-лодочки для взрослых, а также безмоторная детская площадка-карусель человек на восемь, разгонять которую катающимся ребятам приходилось вручную каждые три или пять минут.

     В самой дальней от нашего дома части парк граничил с главной городской площадью увенчанной памятником-стелой, городским автовокзалом и церковью с колокольней. Сразу же за площадью располагался ещё один парк, примыкавший к главному городскому стадиону.

     Свернув вправо по улице, спускавшейся с некоторым уклоном от площади рядом со зданием небольшой аптеки,  пройдя мимо дома культуры и вдоль ещё одного (третьего) главного городского парка, пешеходы оказывались перед восьмилетней школой №1 (в которой  довелось учиться и мне). К школе примыкал центральный городской кинотеатр с огромным двором и дополнительным, отгороженным высокой стеной открытым летним залом...

     В конце этого же квартала, на противоположной стороне улицы, находился маслозавод, куда машины без устали везли горы семечек подсолнуха и другого сельхозсырья.

     Иногда нам с ребятами удавалось выпросить там у чьих-либо знакомых или родственников по-несколько больших кусков только что выжатой из подсолнечных семечек макухи, которую затем все мы долго грызли с нескрываемым удовольствием!

     У меня сохранились в памяти кое-какие отдельные отрывочные воспоминания из той поры. Несмотря на то что жилось в те годы вообщем-то нелегко, большая их часть согревает меня своим теплом, придает жизненных сил, хотя и были они очень разными.

     Хорошо помню, например, как в последние годы хрущёвского правления, приходя ребёнком в хлебный магазин, я видел одни лишь пустые полки, предназначенные для хлеба, и как с увлечением разглядывал лежавшие на его окнах-витринах продолговатые синие книжные закладки с портретами широко улыбающихся мне оттуда первых космонавтов: Гагарина, Титова, Николаева, Поповича, Быковского, Терешковой...

     Однако буквально на следующий же день после снятия Хрущёва с поста  магазины нашего города заполнили свои полки самыми разными товарами. Даже чёрно-белые телевизоры в Культтоварах появились!

     Помню, как в четыре года записали меня в находящуюся в парке библиотеку и как я буквально со следующего раза пошёл туда уже сам.

    Помню и то, как довелось мне однажды, совсем ещё маленькому ребёнку, в один из осенних вечеров пойти стричься в городскую парикмахерскую, где я отчего-то постеснялся занять очередь...

     А сильнее всего запомнился мне случай, когда я лет в пять, вероятно, нёс из магазина бидончик с молоком, споткнулся и упал на тротуар. Молоко разлилось, я стоял и горько плакал... Какой-то совсем молодой мужчина с ребенком, проходивший мимо, остановился рядом, чтобы утешить совершенно незнакомого плачущего малыша, а потом повёл меня за руку в молочный магазин, находившийся совсем неподалеку. И поскольку я, растерявшийся и зарёванный, совершенно не помнил, сколько у меня было денег на молоко и какое количество его я купил, он за свой счёт налил мне столько молока, сколько поместилось в бидончик...

     Спасибо тебе, добрый человек!..

     Именно в родном городе я научился бегать и ходить на лыжах, кататься на прикрученных к валенкам коньках, играть в футбол и в другие ребячьи игры, лихо ездить под рамой на купленном мне по случаю взрослом велосипеде.

     На моих ладонях и ногах до сегодняшних дней сохранились шрамы, полученные тогда ещё в школьном дворе.

     А вот правая рука, впервые сломанная в те же годы, давно уже перестала реагировать на погоду, напрочь позабыв об охватывавшей её когда-то после травмы гипсовой повязке.

     Запомнились мне и некоторые забавные случаи.

     Два из них связаны с городским рынком. Как-то раз увязался я, дошкольник, с мамой на базар. А там встретился ей кто-то из коллег учителей и спросил, умею ли я читать. Что я ему тут же, на крупных вывесках окружающих нас магазинов, и продемонстрировал. И всё было хорошо, пока не дошла очередь до слова "Павильон". О мягком знаке и его прочтении никакого представления у меня тогда ещё не было. Хотя слово "павилон" взрослые забраковали, они тем не менее настаивали, чтобы я сам догадался, что же написано на вывеске. Должен сказать, особо долго мучиться я не стал, выдав им почти сразу же: "повидло"...  Посмеялись, от души!

     Второе "рыночное" воспоминание связано с тем, что иногда я - трёхлетний, скорее всего - ходил на базар вместе со своим двоюродным братом, который был старше меня на одиннадцать лет.

     В то время посреди рынка стоял застеклённый стенд, на котором ежедневно вывешивали свежие газеты.

     Брат читал мне, не знавшему тогда ещё азбуки,  небольшие заметки из них. А я, обладавший отличной памятью, дословно всё запоминал. Спустя минут десять-пятнадцать, когда у стенда с газетами оказывались совсем другие люди, мы с братом опять подходили туда, и брат, на спор с кем-нибудь, просил меня прочесть ему что либо на моё усмотрение. Привстав на цыпочки, усердно водя глазами и пальцем по заметке, я с неизменным успехом "читал" вслух всё ранее услышанное от него. Народ в наших краях жил простой и доверчивый, поэтому окружающие нас граждане неизменно оказывались буквально поражены этим.

     Отрывочно я помню себя даже в ясельном возрасте. Но гораздо больше эпизодов сохранились от детского сада. Помню, например, как каждому из нас давали ежедневно во время обеда ломтики варёной свёклы. Есть её никто не желал, но воспитательницы всякий раз бессовестно убеждали детей, что именно сейчас, в этот самый раз - нам положили шоколад. И стоило лишь попробовать свёклу, как нас заставляли съедать ее целиком.

     Почему-то из лежащего на тарелке ржаного хлеба (нарезанного для каждого стола, рассчитанного на четырёх человек) наибольшим приоритетом пользовались горбушки. Завладеть ими мечтал каждый из детей. Но стоило кому-то первому схватить несколько из них, как его товарищи по столу начинали жаловаться, что "он всё облапал", и отказываться брать себе такой хлеб.

      При этом среди нас считалось чем-то совершенно естественным - втроём, а иногда даже вчетвером, по очереди - отгрызать куски от одного и того же понравившегося яблока.

     Отлично помню, как в садике, на спор, я ломал своими зубами грецкие орехи или как читали нам воспитательницы печатавшуюся тогда в газете "Пионерская правда" повесть Волкова "Волшебник изумрудного города", а позднее -  какую-то фантастическую историю о советском разведчике, обладавшем невероятной способностью летать по своему желанию прямо над головами его врагов...

     А вот ещё один момент совершенно исчез из моей памяти. Брат уверяет, что, когда все мы гуляли по городу,  мне ничего не стоило из упрямства заставить вернуться всех взрослых в предыдущий, уже пройденный нами квартал, чтобы я смог подобрать там какого-нибудь понравившегося мне жука или даже камешек...

     Также помню, что будучи маленьким, мне удавалось порой прятаться от взрослых в собачьей будке немецкой овчарки наших ближайших родственников.

     А однажды, гуляя самостоятельно и проследив из-за угла трансформаторного помещения, что бабушка пошла искать меня в другую от дома сторону, я спокойно укатил на своём трёхколёсном велосипеде за пару километров от неё и около двух часов весело катался около деревенской речки, пока кто-то не подсказал старшим, где я, и они не прибежали за мной.

     Став значительно старше, уже школьником я полюбил играть с собаками и часто ходил во дворы к знакомым, державшим их, поскольку своей собаки у нас не было.

     Однажды мамины приятели, жившие в частном доме, находившемся в нескольких кварталах от нас, рассказали, что совсем недавно они завели себе дворовую собаку, но предупредили меня, что она сидит на цепи, потому что очень недоверчивая и злая. На следующий же день я помчался к ним. Правда, дома их не оказалось, но открыть калитку это мне никак не помешало. Молодой, полный сил и здоровья красавец-пёс тут же начал рычать и изо всех сил рваться в мою сторону. Пожурив его за это, я присел рядом, но так, чтобы он не мог дотянуться до меня, и начал потихоньку с ним разговаривать. Вскоре он совершенно успокоился, даже прилёг. И через некоторое время, хотя он ещё порыкивал на меня, я сумел погладить его по голове.

     Рассказывать дома об этом я, разумеется, не стал. А спустя несколько дней, встретив на рынке хозяев собаки, сам напросился к ним в гости. Впуская меня во двор, они ещё раз предупредили о том, что собака злобная и легко может укусить постороннего человека. Как же они оказались поражены, когда я тут же, не обращая внимание на предупреждение, смело подошёл ко псу, завилявшему хвостом, начал гладить его и абсолютно свободно играть с ним...

2022