Сны об Азии 0/10

Я растворяюсь в лете на задворках

июля бесконечного. Ташкент,

что почему-то называют хлебным,

а надо б чайным вместо. Чайхана.

Негромкие в халатах старики

с достоинством спокойным,

не оскорбленном страхом смерти

иль бедности, сидят себе на нарах

и пьют зеленый чай –

спиной к заезжим людям,

с безразличьем.

Но разве, господа, Пророк

благоволит лишь к тем одним,

почтительно ему кто внемлет,

а не ко всем без званья и отличья?

Теперь луга все в яблоневых снах,

где кипарисы окаймляют молча

привольное явленье Ферганы

до горизонта бледного. Вот Ош –

казацкий град с истертыми следами

уставших Соломоновых колен,

здесь возносившего давно когда-то в Оше*

молитвы несговорчивым богам

своим – что собственно она,

юдоль есть человеческая, Боже?

Последняя надежда басмачей –

Гюльча и Заалай. Столбы, могила

героя конного, кого молва

бедняцкая над временем возносит.

За стать, сноровку и презренье к смерти –

своей или чужой, уж как пришлось, не знаю.

Бесстрашный бек, как там теперь тебе

в далеких тех мирах, где смерти нет,

а только жизнь без краю?

В Хороге жизнь, на корточки присев,

спиной по-мусульмански, как ведется,

к движению и улице –

что там, Аллах,

помимо суеты напрасной?

И лунный серп над шумной Гунт-рекой,

сады за ней во цвете и безлюдье –

магометанская, как есть, печаль.

Уходят дни поверх высоких гор,

слегка вершин касаясь на излете,

и мы уходим из скупого мира

сего – лишь яки черные вовек

пребудут на пустынях красных этих

Памира. О воинственный Хорог,

еще вчера форпост имперский важный,

но говорит тебе бывалый Гунт,

что этой славы не дождаться дважды.

Царей парфянских гордость Фирюза –

безделья вечный полдень неоглядный,

что приглашает к вольным и веселым

поступкам, необдуманным решеньям.

И Кара-Кум – граница всех пустынь

с ковровой вязью топкой и озера,

пропавшие навек, где лишь холмы,

воздутые ветрами как придется.

Где растворяясь в лете я бреду

в песке горячем в поиске колодца.

---------------------------------------------

*В основании горы Тахт-и-Сулейман ('Трон Соломона') в центре Оша находятся три углубления – по старинной легенде, это следы колен и лба молившегося здесь некогда царя Соломона.

2006