Памяти Токтогон Алтыбасаровой 10/10

Есть в Санкт-Петербурге мост имени Ахмата Кадырова,

но нет ни улицы, ни переулочка, ни даже маленького

сквера, не говоря уже о парке, имени Токтогон  Алтыбасаровой,

хотя кому, как не ей, быть увековеченной в городе,

крепко связанном с судьбой этой героической мадонны -

достойнейшей из женщин в истории киргизского народа.

Бледных, тщедушных, похожих на тени,

вниз молчаливо прячущих взгляды,

сиротскую роту детишек-растений

из горького города в мёртвой осаде

в краю Иссык-Куля с любовью безбрежной

прижала к себе, словно мать-героиня,

тростинка-подросток с душой белоснежной

и мощной, как горного пика твердыня.

Она, словно ангел, руками-крылами

прикрыла несчастных мальцов обречённых.

Ледышку блокадную плавило пламя

из пылкого сердца киргизской девчонки.

В коротеньких судьбах им столько досталось

от этих нахлынувших жути и горя.

Для каждого нужно хоть самую малость -

вычеркнув в списке порядковый номер,

оставить рожденье, фамилию, имя,

но им, малолетним, всего не упомнить,

ведь метрики напрочь сожрало полымя

в домах, превратившихся в каменоломни.

Глубинную нежность в сухие ладошки

по капельке брызнуть лекарством от страха.

И пусть, хоть на время, забудут бомбёжки

и страшной войны этот въедливый запах.

Как пара канатов - девчоночьи косы.

И даром, что лет ещё только шестнадцать.

Внутри стерженёк, что не в каждом из взрослых,

но сколько же ей предстоит продержаться

и в чистые души вселить безмятежность

да веру, что скоро война прекратится,

и внутренней силой их, жалких, утешить,

уверить, что больше железные птицы

не смогут, пикируя, делать им больно…

Ей молча смотрели в глаза ленинградцы,

и девичье сердце сжималось невольно

от их недоверчивых лиц без улыбок…

Война разгоралась, но жизнь продолжалась.

Растаяла в детях блокадная глыба,

и сжатые губы уже не дрожали.

Она не терпела излишка вниманья.

Жила, не считая себя героиней,

и память хранила в глубоком молчанье

о горло сдавившей суровой године.

Господь ей отмерил путь жизненный долгий,

возможно, за подвиг и божье начало.

Горячее сердце навеки умолкло.

И замерло время в великой печали…