Баллада о книгах 10/10

Кому ни рассказывал Степанов потом

эту сюрреалистическую историю,

никто в неё не верил, считая выдумкой.

Степанов, понятное дело, злился —

уж он-то знал не понаслышке о том,

что в местах не столь отдалённых

случаются вещи куда похлеще.

В январе две тысячи десятого случилось ему мотать срок,

трудясь мастером на все руки в женском СИЗО,

расположенном на задворках детской колонии.

Серые зимние дни на морозе тянулись долго,

а однажды с обеда привалила работёнка —

позвали его на выгрузку машины с книгами,

которые в дар детской колонии передал посмертно

некий очень уважаемый в области гражданин.

Книжная россыпь оказалась на редкость хороша,

были в ней и классики, и современная проза.

Вечером Степанов напросился в помощники

к инспекторше, кислой девице с шалыми глазами,

разбирать поступившую в СИЗО литературу.

Пока инспекторшу мацал контролёр Вознюк,

Степанов тихонько забурился в дальний уголок,

огрубевшими пальцами перелистывая страницы.

Сваленные кучей на полу промёрзшие книги

явно принадлежали настоящему читателю,

человеку тонкому, умному и образованному —

Степанов, чьи тихие детство и юность прошли

между шкафами разномастных библиотек,

в книжках разбирался очень даже неплохо,

поэтому сразу отметил, что все экземпляры

явно хранились в хороших, добрых руках.

Степанов зачарованно листал том Бунина.

Книги в следственных изоляторах были редкостью,

головной болью для любой оперчасти —

за их переплётами арестанты прятали лезвия,

на страницах писали тайные послания подельникам,

с помощью книги можно было легко разбить лицо,

устроить в камере серьёзный пожар —

словом, книги в изоляторах как-то не приживались.

Инспекторша что-то ныла, лепетала и повизгивала,

нахальный Вознюк был настойчив и сладострастен,

на Степанова, притихшего в углу кабинета,

они не обращали никакого внимания —

хрен ли, зэчара, существо бесправное и бессловесное —

но он был этому только рад,

копаясь в книгах с наслаждением

нисколько не меньшим того,

которое испытывали эти двое.

После отбоя Степанов включил лампу-ночник,

разрешённую ему для производственных надобностей,

и принялся рассматривать то,

что выклянчил до утра у инспекторши —

Мережковского, Плутарха, Эренбурга, Куприна.

Боже, сколько вещей он умудрился забыть!

Книги, ноутбуки, телефоны, автомобили...

А ещё котлеты, яичница-глазунья,

сыр, масло, сметана, творог,

водка, коньяк и вино...

Женщины...

Утром Степанов, возвращая книги инспекторше,

услышал отрывок разговора её с начальником,

девица ныла, что нет ни места, ни времени,

что арестанты всё равно ничего читать не будут...

Полковник что-то резкое ей гаркнул в ответ —

никчемушную девицу устроили к нему по блату,

она была дочерью местного коммерсанта,

мечтала поскорее выйти замуж да уволиться.

До обеда Степанов провозился с делами,

устал, взмок и вылез на улицу перекурить.

У самых дверей здания стояли сани с коробом,

на которых шныри, извиваясь, как черви,

возили обычно на свалку разный мусор.

На этот раз короб был заполнен книгами —

шныри получили приказ главнокомандования:

уничтожить макулатуру путём её сжигания.

Жечь Толстого, Чехова, Пушкина, Достоевского?!

Степанов стоял с неприкуренной сигаретой,

пытаясь устаканить в голове происходящее.

Полковник пнул ботинком синий томик Ленина,

нагнулся рассмотреть что-то, обернулся,

увидал ошалевшее лицо Степанова и рыкнул:

— Тебе чего, Степанов? Вот иди к себе и работай!

Мне это говно хранить всё равно пожарник не даст,

а наши орлы обязательно окурок подкинут...

Я велел оставить романы женские и детективы.

А это всё сжечь в кочегарке к чёртовой матери!

Найду при шмоне хоть одну книжку — накажу.

Он отвернулся и тяжело зашагал к воротам.

Степанов схватил первое, что подвернулось под руку,

помчался в свою каморку под лестницей — прятать.

Среди книг ему попался потрёпанный томик,

что-то вроде справочника по философии,

Степанов раскрыл его и хмыкнул.

Спиноза, Гегель, Кант...

Нравственный закон вокруг нас,

свобода как осознанная необходимость...

Какого чёрта? Кому всё это было здесь нужно?

Со стороны кочегарки в морозном воздухе

до него доносились весёлые вопли шнырей,

шустро швырявших в горящую топку

беззащитные тельца онемевших от ужаса книг.

Силлабо-тоническая версия с иным сюжетом здесь - 

https://sleepless.pro/works/8837/